Ночь над Cербией - Страница 28

К оглавлению

28

“Интересно, что они думают обо мне? Поняли, что я выжил после ночного нападения на палатку, или сочли еще одним сотрудником, который работает в автономном режиме? Будем исходить из худшего – им известно, что я уцелел и что меня голыми руками не возьмешь. Их действия? Загнать в угол и добить. Как? Перекрыть район они не в состоянии, людей не хватит. Значит, поставят посты на дорогах у ближайших городов, благо расстояния здесь небольшие... Вычислить меня – нет проблем, говорю я с акцентом, как одет, известно. Так-так-так... Надо делать большой крюк, города обходить стороной. Но тогда придется идти через Косово, а не хочется. Однако и в обратную сторону опасно. Ладно, у тебя целых триста шестьдесят градусов для выбора маршрута, иди куда хочешь... А хочу я в Питер, домой. И зачем я согласился сюда ехать? Сидел бы себе спокойно в своем фатерлянде, подрабатывал бы переводами да в ус не дул. Нет, вишь ли, романтику подавай! Ну что, получил по полной программе? Если такими темпами дальше пойдет, то через неделю тебя будут травить как тигра-людоеда. Еще и уничтожение экспедиции повесят, за этим не заржавеет. Зачем искать мифических убийц, если подозреваемый – вот он! Со своими дурацкими историями о взрыве палатки, беготне по лесам, стычках с полицейским патрулем... Кисло выходит. Вряд ли поверят. Скорее в дурку отправят, чтоб в себя пришел. Конечно, это лучше, чем на кладбище, но все равно я сюда не за этим ехал. В психушку можно и на Родине попасть, в отделение острых неврозов, если всему тому, что по телевизору говорят, верить...”

Рокотов огляделся. В этом месте через реку ему не переправиться, вода слишком холодная, да и много ледяных ключей на стремнине. Сразу ноги сведет. Надо идти вдоль берега до какого-нибудь моста или заметного брода. Он прикинул в голове карту и двинулся на восток, приняв на полсотни метров левее кромки воды, скрытый от посторонних глаз густым подлеском.

Впереди была почти вся ночь, и Владислав надеялся до рассвета преодолеть километров двадцать. Раз в час он останавливался и давал себе десятиминутный отдых, внимательно прислушиваясь к звукам вокруг.

Глава 6
ПОПУТЧИК

С утра и до пяти часов Владислав просидел в невысоких, но густых зарослях можжевельника под каменистой осыпью у дороги. До моста по прямой было метров двести, однако возле него на пикник расположились десяток сербов, приехавших на двух открытых джипах. Солдаты с карабинами отдыхали после дежурства, и Рокотов решил не рисковать – шансов положить их тесаком и голыми руками не было никаких, даже если подобраться незаметно. С обеих сторон бревенчатый мост выходил на открытые ровные площадки, и биолог не испытывал желания сыграть с солдатами в “бегущего кабана”.

Солдаты пили вино из оплетенных пузатых бутылей и поедали разнообразную снедь из корзинок, выставленных в центр круга.

Он посмотрел на это изобилие, послушал веселые возгласы, потом сплюнул и, чтоб не расстраиваться, ящерицей нырнул под переплетения ветвей.

“Да уж, я чужой на этом празднике жизни. – Галеты и съедобные корешки не шли ни в какое-сравнение с жареным мясом, сыром и тушеными овощами. – Вот приспичило им место для застолья выбрать! Нет, чтобы где-нибудь в километре отсюда, на живописной полянке... Приперлись на мою голову... Хорошо еще, что это не засада. Ну ничего, до вечера посидят и свалят. Поспать бы, да нельзя. Слишком близко. И надо момент не пропустить, когда они уедут...”

С места пиршества ветер донес песню. Слов было не разобрать, но мелодия напоминала военный марш.

“Во-во! Наклюкались ракии и орут. Соловушки! Верно, что-то патриотическое. Ишь, заливаются! Может, и мне к ним присоединиться? Выпасть, к примеру, из кустов и затянуть: „Мы красные кавалеристы и про нас..." Не пойдет. Во-первых, ты не кавалерист, во-вторых, они уже нажрались – еще пальнут сдуру... И, в-третьих, самое неприятное, у тебя нет гарантий, что они не заодно с твоими недругами. Хотя форма вроде другая, не полицейская... Ну и что? Ты думаешь, это к лучшему? А вдруг они какую-то совместную операцию проводят. Запросто. Единственное, что в схему не укладывается, так это уничтожение экспедиции. Не могло быть такого приказа сверху. Самодеятельность в чистом виде. И оттого вдвойне опасная. Кто такое сотворил, больше всего боится выживших свидетелей... А единственный свидетель – это я. Потому меня искать будут обязательно, не успокоятся.”

Наконец взревели двигатели джипов.

Владислав высунулся из своего убежища и осмотрелся. Солдаты погрузили остатки снеди в ку-зовы, с хохотом потушили костер, по очереди помочившись на него и соревнуясь, кто дальше пустит струю.

Рокотов не знал, с какой стороны подъехали сербы, – когда он вышел к мосту, те уже веселились. Машины развернулись на каменистой площадке, переехали мост и исчезли за поворотом. Солдаты продолжали горланить песни. По всей видимости водочка была забористой и долгоиграющей.

“Ага, и мне в ту сторону. Идти или не идти? Вероятно, где-то поблизости их часть. Далеко на пикник не отъезжают... Пойду-ка я в противоположную сторону. Они свернули налево, а я двинусь направо. Нет, это глупо. Так я обратно потопаю, только с другой стороны реки... Эх, была не была, не буду я речку переходить, отправлюсь на север. Все равно уже такого кругаля дал, что сейчас без разницы... От базы я километрах в тридцати. Если предположить, что полицейских даже полсотни, такой район им охватить не под силу. По дороге я не попрусь, пойду рядышком, через холмы...”

На проселке, со стороны, где сидел Влад, внезапно послышалось урчание мотора и показался капот грузовика. Автомобиль медленно подъехал к затухающему кострищу и остановился. Из кабины появились двое, осмотрели место, где пировали сербские солдаты, и принялись что-то обсуждать.

28